Томпсон, патрисия. Единственная дочь маяковского Кто же эти наследники

Патрисия Томпсон, будучи американкой, в преклонном возрасте, часто просила именовать ее Еленой Владимировной Маяковской.

Она запомнилась статной женщиной с волевым подбородком и крупными чертами лица. Ее отличала такая же, как у В.В. Маяковского вертикальная складка между бровей.

История этой женщины позволяет раскрыть неведомые многим обстоятельства личной жизни великого поэта, некоторые аспекты российско-американских отношений.

Мать Патрисии (урожденная Елизавета Петровна Зиберт) родилась в многонациональной и многорелигиозной Башкирии, она была дочерью крупного землевладельца немецкого происхождения. В начале 20-х годов работала в Москве. Вышла замуж за американца Джорджа Джонса.

В 1923 году выехала в США. Там ее знали как Элли Джонс. Вскоре она рассталась с мужем, с которым они остались в добрых отношениях.

История рождения Патрисии

Появление Патрисии на свет связано с полугодовой творческой командировкой В.В. Маяковского в США в 1925 году. На одном из вечеров поэзии он познакомился с 20-летней интеллектуалкой, Элли Джонс. Здесь он читал свои стихи, а она их переводила.

Поэт был покорен ее естественностью, интеллигентностью, умом и шармом. Позже она стала его переводчиком и гидом. У молодых людей завязался бурный роман. На следующий год 15 июня 1926 г. у Элли родилась дочь. Джордж Джонс из благородных побуждений дал девочке свою фамилию, что и было записано в свидетельстве о рождении.

Нарекли ее двойным именем Хелен-Патрисия. Первую часть имени - по-русски Елена дала ей крестная, дружившая с матерью девочки еще на родине. А имя Патрисия она получила в честь лучшей американской подруги матери. Обстоятельства появления девочки на свет стали тайной семьи. И мать и отчим настаивали на том, чтобы до их смерти она не была раскрыта.

Это было сделано и для того, чтобы:

  • Эллин не оказалась в двусмысленном положении из-за внебрачного ребенка;
  • не навредить ей из-за негативного отношения многих русских эмигрантов к Советской России;
  • у В. Маяковского не появились из-за этого проблемы на родине;
  • сберечь психику ребенка и пояснить ей ситуацию в подходящее время.

Маяковский был рад рождению дочки. Желанию поскорее увидеть ее мешали сложности с поездкой в США.

Становление личности

Детство девочки нельзя назвать легким. Только в начале 30-х годов она узнала, кто на самом деле ее отец. Ее мать, несмотря на блестящее образование, была вынуждена искать разные возможности заработать на жизнь и поставить на ноги ребенка. Зная несколько иностранных языков, она разговаривала с дочкой на русском, французском и немецком.

Патрисия хорошо развивалась, у нее проявились склонности к изобразительному искусству, особенно к абстрактной живописи. Когда ей исполнилось 15 лет, она стала ученицей художественной школы. Затем она поступила в Барнард-колледж - частное женское высшее учебное заведение. Этот один из старейших и наиболее престижных гуманитарных колледжей Америки.

Учеба в нем повлияла на формирование жизненной позиции и круга интересов. Окончив в 1948 году колледж, она занялась редакторской деятельностью в широко известных американских журналах. Выйдя в 1954 году замуж, она взяла фамилию мужа Томпсон и оставила имя Патрисия.

Спустя двадцать лет супруги расстались. Сын Роджер стал адвокатом в сфере авторского права.

След в жизни

Она отмечала, что вся ее долгая жизнь была борьбой за выживание. Многие годы, до выхода на пенсию преподавала Нью-Йоркском гуманитарном Леман-колледже, носившего имя бывшего губернатора города, американского сенатора и филантропа. Стала доктором философии и профессором Нью-йоркского городского университета - одного из крупнейших США.

Известна как писатель и публицист. В американских научных кругах ее знали как специалиста по проблемам феминизма, социологии и семейной экономики. Суть ее феминистических взглядов сводится к тому, что женщины независимо от сферы их деятельности, не могут оставить дом и обязанности по воспитанию детей. Но они на основе равноправия могут вовлекать мужчин в управление домашним хозяйством.

Это дает возможность усиления творческого начала в жизни женщин. Среди пятнадцати опубликованных нею книг главной считала работу о пребывании Маяковского на Манхэттене. Была искренним почитателем его поэзии. Ей очень нравилась любовная лирика поэта. Полагала, что Маяковскому в 1930 г. помогли уйти из жизни.

Считала своей миссией оправдание отца, который по ее мнению самоубийства не совершал. Он стремился жить, в том числе ради своей дочери.

О русском патриотизме американки

Всю жизнь она считала себя русской патриоткой, хотя впервые вместе с сыном приехала на родину родителей только в 1991 году. С гордостью говорила о своих российских корнях. Была активистом Русско-американского культурного центра «Наследие». Через десять лет посетила Башкортостан, где в деревне Давлеканово сохранился дом дедушки и бабушки, в котором появилась на свет ее мать.

Однако позже приехать в Россию не могла, т.к. ее единственным источником дохода была пенсия. Жила Патрисия Томпсон в самой высокой части нью-йокского Манхэттена, недалеко от реки Гудзон. Это место, где любили селиться представитель русской интеллигентской эмиграции. Скончалась в Нью-Йорке 1 апреля 2016 г. Ей было 89 лет.

  • Предки по линии матери Патрисии Томпсон оказались в России в числе тех немцев, которые перебрались туда по приглашению Екатерины II;
  • В.В. Маяковський единственный раз встретился с дочкой в 1928 году во французской Ницце, куда ее привезла мать на отдых в июне 2015 года она заявляла о желании получить российское гражданство;
  • Колледжами в США называют не средние специальные, а полноценные учебные заведения, входящими в структуру какого-либо университета;
  • Томпсон просила после смерти ее прах развеять над отцовской могилой на московском Новодевичьем кладбище.

Лицом к лицу

Уму непостижимо: дочь Маяковского живет в Америке! Да не просто в Америке, а в Нью-Йорке, на Манхэттене! Едва узнав это, я совершенно немыслимыми путями добыл ее телефон и договорился об интервью для «Русского базара».
- Елена Владимировна, о вашем отце, «лучшем, талантливейшем поэте» Владимире Владимировиче Маяковском мы многое знаем - в школе «проходили». Кем была ваша мама?
- Моя мать Елизавета (Элли) Зиберт родилась 13 октября 1904 года в городе Давлеханове, в нынешнем Башкортостане. Она была старшим ребенком в семье, которая была вынуждена бежать из России после революции. Её отец (и мой дед), Петер Генри Зиберт, родился в Украине, а мать, Элен Нейфелдт, - в Крыму. Оба были потомками немцев, прибывших в Россию в конце XVII века по приглашению Екатерины II. Образ жизни немцев России характеризовался простотой и религиозностью, их ценностями были самодостаточность и независимость. Немцы строили свои собственные церкви, школы, больницы. Немецкие колонии в России процветали.
Элли была «сельской девушкой», жившей в поместьях отца и деда. Она была гибкой, стройной и хорошо сложенной, огромные выразительные голубые глаза сверкали. У нее был высокий лоб, прямой нос и волевой подбородок. Губы ее своим чувственным изгибом могли выражать эмоции без всяких слов. Из-за своей стройности она казалась выше чем была на самом деле. Но более важно, что она была женщиной интеллектуальной, с характером, мужеством и обаянием. Она получила образование в частной школе, имела частных преподавателей. Дополнительно к русскому она свободно говорила на немецком, английском и французском языках.
- Как же немецкая девушка из далекого Приуралья оказалась здесь, в Америке, познакомилась с первым советским поэтом?
- Октябрь 1917 года перевернул благополучный мир семьи Зибертов вверх дном. Ко времени революции мой дед имел большие земельные владения в России и за ее пределами. Он мог позволить себе путешествия с семьей в Японию и в Калифорнию. Что ждало это семейство в советской России - нетрудно себе представить. Но им удалось в конце 20-х годов перебраться в Канаду. Моя мать в послереволюционной суматохе сумела уехать из Давлеханова и работала с беспризорниками в Самаре. Потом она стала переводчиком в Уфе, в американской организации помощи голодающим (ARA). Через некоторое время уехала в Москву. Там Элли Зиберт стала Элли Джонс - она встретила англичанина Джорджа Е. Джонса, также работавшего в ARA, и вышла за него замуж.
- Это был настоящий или фиктивный брак?
- Пожалуй, фиктивный, поскольку главной его целью для моей матери было вырваться из советской России.
- Какой это был год?
- В мае 1923 года мама вышла замуж за Джонса, вскоре они отбыли в Лондон, а уже оттуда - в Америку, где спустя два года, формально оставаясь замужней женщиной, моя мать встретила Маяковского, в результате чего на свет появилась я. Замечу, что Джордж Джонс поставил свое имя в моем свидетельстве о рождении, чтобы сделать меня «законнорожденной». Он стал для меня юридическим папой, к которому я всегда испытывала благодарность.
- Пожалуйста, чуть подробнее о встрече ваших родителей в Нью-Йорке...
- 27 июля 1925 года, сразу же после своего 32-го дня рождения, Маяковский в первый и последний раз ступил на американскую землю. Он был в расцвете сил и как поэт, и как мужчина («высокий, темный и красивый»). Месяцем позже этот гений встретился с Елизаветой Петровной, Элли Джонс, русской эмигранткой, жившей врозь со своим мужем. Американская жизнь Маяковского отражена в его прозе, стихах и зарисовках. Он покинул США 28 октября 1925 года и никогда уже не возвращался в страну. В течение краткого двухмесячного периода Маяковский и Элли были любовниками.
- А где они познакомились?
- На поэтическом вечере в Нью-Йорке. Но впервые мама, по ее рассказам, увидела Маяковского еще в России, стоящим в отдалении на перроне вокзала вместе с Лилей Брик. Она запомнила тогда, что у Лили был «холодный» взгляд. Первым вопросом матери к Маяковскому на той вечеринке был: как делают стихи? Ее интерес к искусству и секретам поэтического мастерства неизбежно должен был возбудить ответный интерес Маяковского к этой очаровательной и начитанной молодой женщине, приехавшей с востока его родной страны. Большинство участников вечеринки говорили по-английски, поэтому совершенно естественно, что между двумя русскими завязалась беседа.
- И они полюбили друг друга?
- Мама рассказывала мне, что Маяковский был очень бережен к ней, не раз спрашивал, осторожна ли, в определенном смысле, она. На что она отвечала: «Результат любви - дети!» Последние в жизни моей матери слова, услышанные ею от меня, были: «Маяковский тебя любил!» Мама умерла в 1985 году.
Маяковский сам считал, что был чрезвычайно продуктивен в период встреч с моей мамой. Он гордился тем, что было сделано им в Америке. С 6 августа до 20 сентября 1925 года он написал 10 стихотворений, включающих «Бруклинский мост», «Бродвей», «Кемп «Нит Гедайге». Разве нет связи чувства Маяковского к моей матери с расцветом его поэтического гения? Все, кто был знаком с Маяковским, знали его как человека глубокой и продолжительной преданности, романтика, никогда не вульгарного в его отношениях с женщинами.
- Елена Владимировна, а вы не интересовались, кто-нибудь видел ваших родителей в Нью-Йорке вместе? Ведь не в безвоздушном же пространстве все происходило...
- Однажды меня привели в дом к писательнице Татьяне Левченко-Сухомлиной. Она рассказала мне свою историю. Как молодая жена американского юриста Бенджамена Пеппера она приехала в Нью-Йорк, где училась в школе журналистики Колумбийского университета и работала в театре. Она увидела Маяковского на улице, близкой к офису Амторга, разговорилась с ним. Он был всегда счастлив, встречая русских в своих поездках, и спросил у нее и ее мужа, не хотят ли они пойти на вечер его поэзии. Их пригласили на вечеринку в его квартире, где, по рассказу Татьяны Ивановны, она увидела Маяковского с высокой, стройной очень симпатичной молодой женщиной, которую он называл Элли. Для нее было ясно, что Маяковский сильно в нее влюблен. Благодаря Татьяне Ивановне я знаю, что я действительно - дитя любви. Я всегда верила в это, но было важно иметь «показания свидетеля» для подтверждения моей интуитивной уверенности.
- Вы упомянули Лилю Брик. Она знала о вашем существовании? И если да, то как относилась к вам?
- Спустя несколько дней после смерти Маяковского Лиля Брик попала в его комнату в Лубянском проезде. Рассматривая бумаги отца, она уничтожила фото маленькой девочки, его дочери... Лиля была наследницей авторских прав Маяковского, поэтому существование дочери было для нее абсолютно нежелательным. Поскольку, как известно, она была связана с органами НКВД, моя мать всю жизнь боялась, что Лиля «достанет» нас в Америке. Но, к счастью, чаша сия нас миновала. Я не являюсь незаконнорожденной дочерью Маяковского. Я являюсь его биологической дочерью с 23 его генами. Я родилась, повторяю, в результате пылкой любви, поглотившей поэта во время его пребывания в Нью-Йорке в 1925 году. Это обстоятельство было предопределено судьбой, не поддающейся контролю со стороны моих родителей. Любовь Маяковского к моей матери, Элли Джонс, окончила его интимные отношения с Лилей Брик.
Я никогда лично не знала Бриков. Насколько я могу судить, Брики построили карьеру, эксплуатируя имя Маяковского. Сколько жестоких вещей было сказано о нем! Что он груб, неуправляем, патологически брезглив. А его друг Давид Бурлюк говорил, что он был, в сущности, добрым, чувствительным человеком, и он действительно был таким. Конечно, когда он был на публике, то есть на сцене, он был резким спорщиком, быстрым в ответах на любой вызов, очень умным и язвительным. Он мог обыграть любого, если люди начинали подлавливать его - когда чувствовал себя хорошо.
- Отец вас видел один раз в жизни, кажется, в Ницце...
- В записной книжке Маяковского, на отдельной странице, написано лишь одно слово: «Дочка»... Да, в первый и последний раз мы виделись с отцом в Ницце, куда мама ездила не специально, а по своим иммигрантским делам. Маяковский в это время случайно оказался в Париже, и одна наша знакомая сообщила ему, где мы. Он тотчас примчался в Ниццу, подошел к дверям и возвестил: «Вот я здесь!» Посетив нас, он послал в Ниццу из Парижа письмо, которое было, пожалуй, самым драгоценным достоянием мамы. Оно было адресовано «двум Элли», отец просил о возможности повторной встречи. Но второго посещения, считала моя мать, не должно было быть! Мы переехали в Италию, а Маяковский приезжал потом в Ниццу в надежде встретить нас там.
- В предсмертной записке Маяковский определил свою семью: мать, сестры, Лиля Брик и Вероника Витольдовна Полонская. И просил правительство «устроить им сносную жизнь». Он не упомянул ни женщину, которую любил, ни вас. Почему?
- Это был вопрос, на который у меня самой не было удовлетворительного ответа, пока я не встретилась с Вероникой Полонской во время моего первого визита в Москву в 1991 году. Наша встреча частично была показана по русскому ТВ.
Деликатная и хрупкая г-жа Полонская, которая была очаровательной инженю, когда Маяковский знал ее, любезно приветствовала меня. Мы поцеловались и обнялись в ее маленькой комнате в доме для престарелых актеров. На ее книжной полке стояла небольшая, но в полный рост, статуя Маяковского. Она тоже любила его, в чем я уверена. Она сказала, что он говорил ей обо мне: «У меня есть будущее в этом ребенке», и что у него есть паркеровская ручка, которую в Ницце подарила ему я. Он с гордостью показывал ее Веронике. В музее Маяковского в настоящее время имеются две паркеровские ручки, и одна из них, несомненно, моя.
Я задала г-же Полонской тот же вопрос, который вы задали мне: почему он упомянул моих тетушек, бабушку, Лилю Брик и ее в своем последнем письме? Но не меня и мою мать? «Почему вас, а не меня?» - спросила я Полонскую напрямую. Я хотела знать. Она посмотрела мне в глаза и серьезно ответила: «Он сделал это, чтобы защитить меня и вас тоже». Она была защищена, будучи включенной, а моя мать и я были защищены, будучи исключенными! Ее ответ совершенно ясен мне. Как он мог защитить нас после своей смерти, если он не мог защитить нас, будучи живым? Конечно, он надеялся, что те, кого он любил и кому доверял, разыщут меня. Многие люди пытались завербовать меня во враги Полонской, считая ее причастной к смерти (тем или иным способом) Маяковского. Да, она была последним известным человеком, кто видел его живым, да, она излагала свою версию событий. И я хочу ей верить!
- Итак, в первый раз вы приехали в Россию в 1991 году. Что почувствовали, увидев памятник отцу? Побывали на его могиле?
- Летом 1991 года мой сын Роджер Шерман Томпсон, нью-йоркский адвокат, и я приехали в Москву, где нас приветствовали в кругу семьи Маяковского и вне ее его друзья и почитатели. Когда мы ехали в отель, я впервые увидела монументальную статую Маяковского на площади Маяковского (в настоящее время площадь называется по-старому: Триумфальная. - В.Н.). Мой сын и я попросили шофера нашего автомобиля остановиться. Я не могла поверить, что мы, наконец, стоим здесь! Отметив, что глаза поэта смотрят вдаль, Роджер прошептал: «Мам, я думаю он ищет тебя».
Несколько раз я была на могиле отца на Новодевичьем кладбище, в его огромном музее на Лубянской площади и маленькой комнатке внутри этого музея, где он застрелился. Мой сын и я заходили в нее. Как странно было находиться среди отцовских вещей с моим сыном! (Мама всегда думала о нем как о внуке Маяковского.) Я сидела на его кресле и касалась его стола, стучала по изношенному дереву. Я положила, помню, руку на календарь, навсегда открытый на 14 -м апреля 1930 года, дне его последнего вздоха на земле. Мои чувства описать невозможно! Когда я открыла ящик стола, чтобы убедиться, что он пустой, я ощутила, что его руки когда-то прикасались к тому же дереву. Я чувствовала, что он был там со мной. Это было в первый раз, когда я могла прикоснуться к вещам, которыми он пользовался каждый день, обычным вещам. Точно такой же комфорт я чувствовала, когда сидела в красном вельветовом кресле, в котором моя мать в последние годы занималась рукоделием, читала книги, слушала музыку и встречалась с друзьями, интересовавшимися русской культурой.
На могиле отца на Новодевичьем кладбище, у его надгробного памятника, я опустилась на колени и перекрестилась в русской манере. Я принесла с собой небольшую часть материнского праха. Голыми руками я раскопала землю между могилами отца и его сестры. Там я поместила пепел, покрыла его землей и травой и полила место слезами. Я целовала русскую землю, которая пристала к моим пальцам.
Со дня смерти матери я надеялась, что когда-нибудь ее частица воссоединится с человеком, которого она любила, с Россией, которую она любила до конца своих дней. Никакая сила на земле не могла остановить меня от внесения пепла моей матери в российскую землю на семейной могиле Маяковского! Не прошло и месяца после моего возврашения в Москву, как я была шокирована, узнав, что советское правительство собрало коллекцию «великих мозгов» для продолжающегося уже 67 лет научного исследования, имеющего целью определить анатомические корни гениальности моего отца. Мозг Маяковского был среди них, однако никто в России не сказал мне об этом.
- Какое образование вы получили? Кем работали?
- Мой отец, как известно, хорошо рисовал, учился в Московской художественной школе. (Училище живописи, ваяния и зодчества. - В.Н.) Видимо, этот дар я от него унаследовала, поскольку в 15 лет поступила в художественную школу, затем - в Барнард колледж, который окончила в июне 1948 года. По окончании колледжа я какое-то время работала редактором широко издаваемых журналов - делала обзоры кинофильмов, музыкальных записей и т.п. Я редактировала вестерны, романы, детективы и научную фантастику - вполне подходящее занятие для дочери футуриста. Писала под именем Пат Джонс документальные очерки на различные темы. Я представляю себе, насколько проще было бы для меня публиковаться под фамилией Маяковского, если бы я выбрала карьеру в «мире букв». Но я тяготела к другим жанрам... Я не могла быть поэтом, драматургом, художником-графиком или живописцем, поскольку меня бы сравнивали с моим отцом. Я не могла быть переводчиком, лингвистом или преподавателем языка, как моя мать. Если бы я выбрала любое из этих занятий, я не была бы свободной. Я хотела прокладывать свой собственный путь к славе и богатству. Возможно, это и не было славой, но я сделала себе имя как теоретик феминизма и как автор школьных и институтских учебников и теоретических книг и статей в выбранном мной предмете - домашней экономике. Безусловно, не случайно, что я оказалась в области, которая ценит женщин и женскую работу...
- Вы говорили о сыне, внуке Владимира Маяковского. От кого он?
- В мае 1954 года я вступила в брак с Олином Вэйн Томпсоном, который дал мне еще одно американское имя: Патриция Томпсон. Этот брак открыл мне доступ к хорошим генам американской революции, перешедшим к моему сыну вместе с моим генами русской революции. Мой муж отказался дать нашему сыну славянское имя (Святослав), и поэтому его назвали Роджер Шерман - в честь отцовского предка, который от штата Коннектикут подписывал Декларацию Независимости и Конституцию. После моего развода (после 20 лет замужества), второй муж моей матери удочерил меня. Мне было в то время 50 лет. Отчим, не имевший своих детей, предпринял этот шаг для того, чтобы я стала его наследницей. Именно наследство моей матери и моего приемного отца дало мне возможность десятилетия спустя полететь в Москву в компании с моим сыном и несколькими друзьями для обнаружения своих корней. Сейчас я в Америке Пат, а русские, армяне, грузины и другие, кто еще любит и уважает память о Маяковском, называют меня Елена Владимировна.
- Насколько я понял, в вас течет русская, немецкая, возможно, украинская и грузинская кровь. Кем же вы себя ощущаете?
- Я - русская американка, разрываюсь между Россией и Грузией, люблю Армению и армян, испытываю ностальгию по месту рождения моей мамы в Башкортостане и месту рождения родителей мамы в Украине и в Крыму. Добавьте к этому, что семья моей матери - Зиберты и Нейфельды - была немецкого происхождения. В своем сердце я храню любовь к русскому и немецкому наследиям.
- Не собираетесь ли вы написать биографию своего отца?
- Нет, но мне бы хотелось увидеть его биографию, написанную женщиной. Я думаю, что женщина-ученый лучше, чем большинство мужчин, которые так много написали о нем, поймет особенности его характера и личности. Может быть, во мне снова говорит феминистка (смеется).
- Последний вопрос, Елена Владимировна. Ваше любимое стихотворение Маяковского?
- «Облако в штанах». А я - штормовое облако в юбке (смеется).
P.S. Выражаю искреннюю признательность Марку Иоффе, помогавшему мне в разговоре с Еленой Владимировной Маяковской и в расшифровке магнитофонной записи.

Она мечтала выучить русский язык и получить российское гражданство, но не успела осуществить свои планы – дочь поэта Владимира Маяковского, философ Патрисия Томпсон, в последние годы просившая называть себя своим первым именем – Елена Владимировна, скончалась 1 апреля 2016 года. Разлученная с отцом еще в детстве, она хотела хотя бы после смерти оказаться с ним рядом, и завещала перевезти ее прах в Москву.

ПО ТЕМЕ

Желание исполнить последнюю волю Елены Владимировны уже выразил ее сын – адвокат Роджер Томпсон, пообещавший приехать в Москву, чтобы развеять прах матери над могилой Маяковского на Новодевичьем кладбище. "Я бы очень хотел это сделать. По возможности, в ближайшие месяцы, в июне", – уточнил Роджер.

Томпсон также заявил, что хочет издать книгу под названием "Дочка" о Владимире Маяковском, над которой его мать трудилась все последнее время. "Но знаете, мама оставила после себя очень много – архивов, документов, компьютерных файлов. К сожалению, пока до этого не дошли руки", – цитирует ТАСС внука поэта.

Он пояснил, что почти одновременно со смертью матери тяжело заболела и его жена. "Так сразу все навалилось. Но я бы очень хотел вместе со своим сыном, Логаном, разобрать все это, открыть компьютер, привести в порядок, посмотреть, в какой степени готовности находится книга и, по возможности, обязательно ее издать", – добавил Роджер.

Патрисия Томпсон – дочь Маяковского и Елизаветы Зиберт, с которой поэт познакомился в Нью-Йорке в 1925 году. Единственный раз Маяковский видел свою дочку в 1928 году.

Хелен Патрисия Томпсон (англ. Helen Patricia Thompson, урождённая Хелен (Елена) Джонс, известна также как Елена Владимировна Маяковская ; 15 июня 1926, Нью-Йорк - 1 апреля 2016, там же) - американский философ и писатель, педагог. Дочь Владимира Маяковского и русской эмигрантки Елизаветы Зиберт.

Детство

Родилась 15 июня 1926 года в Нью-Йорке. Мать - Елизавета Петровна Зиберт (1904-1985), дочь крупного землевладельца Петра Зиберта, выходца из Германии. Отец - Владимир Владимирович Маяковский (1893-1930), русский поэт.

В 1925 году Маяковский приехал погостить к своему другу, художнику Давиду Бурлюку в Нью-Йорк, где на одном из поэтических вечеров познакомился с эмигранткой Элли Джонс (урождённой Елизаветой Зиберт). Через год у неё родилась дочь. Бывший муж Элли, Джордж Джонс, поставил в свидетельстве о рождении девочки свою фамилию, чтобы её считали «законнорожденной», и стал её юридическим отцом.

Встреча с отцом

Узнав о рождении дочери, Маяковский обрадовался и очень хотел увидеть её, но поехать снова в Америку было трудно. В 1928 году поэт получил визу для поездки в Париж. В это же время Элли с дочерью отправилась на отдых в Ниццу. Туда из Парижа и приехал Маяковский. Это была их первая и единственная встреча. 14 апреля 1930 года Владимир Маяковский застрелился. Об этом Элли узнала из газет.

Дальнейшая жизнь

Когда дочери исполнилось девять лет, ей рассказали, кто её отец. Но это было семейной тайной: мать, а затем и отчим просили до их смерти никому не открывать правды.

В 15 лет поступила в художественную школу. Затем - в Барнард-колледж, который окончила в июне 1948 года.

По окончании колледжа работала редактором широко издаваемых журналов (в том числе в издательстве «Макмиллан»): делала обзоры кинофильмов, музыкальных записей, кроме того, редактировала вестерны, романы, детективы и научную фантастику.

После брака в 1954 году с американцем Уэйном Томпсон-Шерманом взяла фамилию Томпсон, а от двойного имени Хелен-Патрисия оставила только вторую часть. В 1974 году супруги развелись. Сын Роджер - адвокат, женат, но своих детей в семье нет, усыновил мальчика из Колумбии Логана (род. 1993).

Преподавала в Лемановском колледже Городского университета Нью-Йорка. Выпустила более пятнадцати книг, среди которых «Маяковский на Манхэттэне, история любви», рассказывающая о путешествии её отца.

Активно участвовала в работе Русско-американского культурного центра «Наследие».

1 апреля 2016 года ушла из жизни, о чём сообщил Государственный музей В. В. Маяковского на своей странице в фейсбуке: «С тяжёлым сердцем сообщаем о большой утрате… в пятницу утром в Нью-Йорке скончалась Хелен Патрисия Томпсон (Елена Владимировна Маяковская)».

Тело кремировано в США. Завещала развеять прах над могилой отца на Новодевичьем кладбище.

Рекомендуем почитать